Налог кровью
В связи с путешествием в Вишеград и возникшим в связи с ним именем Мехмет-паши Соколлу, строителя моста на Дрине, вспомнилось мне страшное слово «девширме», без которого вся эта история выглядит неполно и непонятно. В самом деле, как из сербского мальчика, угнанного в турецкий плен, мог вырасти великий визирь? Какие чудесные неисповедимые пути привели его в Стамбул и вознесли на такие высоты?
Но чуда не было, а была система — уникальная османская система подготовки кадров для гражданской и военной службы. С тех пор, как в XV веке Сербия вошла в состав Османской империи, здесь, как и в других балканских странах, взимался девширме — налог кровью. Приезжали периодически отряды специальных вербовщиков и отбирали у христианских семей мальчиков от 8 до 16 лет — естественно, тех, что казались более крепкими, здоровыми и сообразительными (приход в Боснию одного такого отряда как раз и описан в ромена Иво Андрича «Мост на Дрине»).
Несчастных, оторванных от родителей детей увозили далеко на юг, в Анатолию, то есть в азиатские владения Турции, и отдавали на воспитание в турецкие семьи, где их обращали в ислам. Им рассказывали, что султан вырвал их из сельской балканской глуши, оказал им великую честь и открыл для них такие возможности, которых никогда не имели их родители. Теперь на службе у империи они могли стать великими воинами или большими государственными деятелями, принятие ислама уничтожало все препятствия — теперь место, которое они могли занять в Османской империи, зависело только от их личных дарований.
Те дети христиан, которые были отобраны для военной службы, становились янычарами — профессиональными воинами, жившими за счет султанской казны и добычи, взятой в бою. Они не имели семей и жили своеобразным боевым братством, преданные друг другу и султану, в котором их научили видеть величайшего благодетеля в своей жизни. На протяжении почти 300 лет янычары наводили страх на Европу как лучшая пехота своего времени и не испытывали ни тени сомнения, когда им приходилось наводить порядок в тех местах, где проходило их детство.
Янычар
Других же детей, проявлявших склонность не к военным играм, а интеллектуальной деятельности, ждала гражданская служба. И здесь перед ними и в самом деле открывались все двери, вне всякой зависимости от их происхождения. С 1453 по 1623 год в Османской империи пост великого визиря — главы гражданской администрации, первого человека после султана, его главного советника — занимали 47 человек, и только 5 из них имели турецкие корни. Греки, албанцы, армянин, грузин, черкес, хорват, даже итальянец… Был среди них и серб, знаменитый Мехмет-паша Соколлу, не забывший о своем происхождении. Строительство моста на Дрине было далеко не главным его делом и не самой важной помощью, оказанной им соотечественникам. В 1557 году под влиянием Мехмет-паши визиря султан Сулейман I Великолепный разрешил восстановить в Сербии Печскую патриархию, во главе которой был поставлен ближний родственник Мехмет-паши (возможно, племянник или двоюродный брат) патриарх Макарий Соколович.
Мехмет-паша Соколлу
Султану выгодны были такие соратники и советники. Оторванные от своих семей, не имевшие ни многочисленной родни, ни крупных земельных владений, они воистину были рабами султана. Он их возвысил, он их мог и уничтожить одним мановением своей руки, не боясь чьей-либо мести.
Налог кровью, несомненно, был выгоден Османской империи и немало способствовал ее успехам и долгой стабильности. Кого волновало горе христианских семей, оставшихся без любимых сыновей? Далекая провинция, бедные люди, крестьяне, не имевшие никакого иного будущего, помимо каждодневного сельского труда… Турки, и в самом деле, верили, что осчастливливают их сыновей, открывают им дорогу в жизнь. Но люди, каким бы ни было их социальное положение, остаются людьми, и боль, испытываемая от потери ребенка, от благосостояния не зависит. Слезы, пролитые по каждому насильно увезенному мальчику, не исчезали бесследно; когда-нибудь чаша обид, нанесенных турками подвластным народам, должна была переполниться.