Приближая момент истины: Россия и ЕС в борьбе за Сербию

20 октября, в день освобождения Белграда, в Сербии ждали приезда Дмитрия Медведева. Летом по этому поводу в сербской прессе ходило много слухов, писали, что Медведев привезет с собой русские миллиарды, договор о беспошлинной поставке произведенных в Сербии автомобилей FIAT на российский рынок, а то и решение о поставке (читай, бесплатной) истребителей МиГ-29. Не осталось в стороне и российское агентство «Спутник», которое взяло интервью у президента Сербии Томислава Николича и посла России в Сербии Александра Чепурина. Президент Сербии не исключил возможности подписания во время визита Медведева соглашения, аналогичного соглашению Сербии с НАТО, но Чепурин его поправил, уточнив, что речь может идти лишь о предоставлении различных льгот российско-сербскому гуманитарному центру в Нише (Интервью А.Чепурина агентству «Спутник»).

Однако в начале октября стало ясно, что Медведев не приедет в Сербию ни на день освобождения Белграда, ни в ноябре, ни в декабре, а если визит и состоится, то не раньше 2017 года. Зато вместо Медведева в декабре в Белград приедет Сергей Лавров, который, как известно, никакие миллионы и выгодные экономические соглашения с собой не возит. Обе стороны сочли необходимым сделать вид, что ничего не случилось. А. Чепурин просто заявил, что конкретная дата визита никогда не называлась, дело это серьезное и требует большой подготовки (о начале подготовки визита С. Лавров сообщал еще 1 апреля 2016 года («Телеграф», 1.04.2016), но об этом, конечно, никто не вспомнил). В переводе с дипломатического языка на русский это означало, что подписывать Медведеву и сербскому премьеру Александру Вучичу нечего. Не договорились.

Но если Медведев не поехал в Сербию, то Томислав Николич посетил Россию, и его визит оказался неожиданно громким. Нет, никаких соглашений подписано не было, и формат визита их не предусматривал. Николич ездил в Петербург открывать сербское консульство, что, конечно, свидетельствует о развитии двусторонних отношений, но ничего принципиально нового в них не вносит. Однако Николич не только открыл консульство, но и назначил почетным консулом Сербии человека, прямо скажем, неординарного и известного — Геннадия Тимченко, личного друга российского президента Владимира Путина, одного из тех людей, которых США отличили персональными санкциями после присоединения Крыма к России. И хотя Тимченко не попал под санкции ЕС, его назначение выглядит более чем странным для страны, которая собирается стать членом Европейского Союза.

Сам Тимченко не только не попытался подсластить пилюлю, прописанную Николичем европейским партнерам, но, напротив, расставил все точки над «и»: «Сербия ничего не получит от вступления в Европейский союз», «предприятия в стране начнут закрываться», «получится точно так же, как с Украиной» (ТАСС). Эти замечательные слова — тем более замечательные, что Украина никогда не входила в ЕС, а то, что там «получилось», получилось в результате конфликта с Россией, были растиражированы агентством ТАСС 13 октября. И, несомненно, были услышаны и в Сербии, и в ЕС. Николич при этом сделал вид, что ничего не случилось, и в ответ на вопросы журналистов заявил, что и представить себе не мог, чтобы кто-нибудь в мире мог что-нибудь иметь против друга российского президента. Газета «Блиц» снабдила соответствующую информацию примечательным заголовком «Николичев русский палец в глазу США, ЕС и Вучича» (Blic.rs).

Пророссийскими симпатиями Николича никого не удивить. На радость российской прессе он регулярно повторяет, что Сербия «никогда не введет санкции против России» (последнее такое заявление прозвучало 17 октября на открытии Центра развития Русского географического общества в Белграде — информация ТАСС), но до последнего времени против европейского выбора Сербии он открыто не выступал и даже его поддерживал с неизменной оговоркой, что отношения с Россией останутся особыми. Однако назначение Тимченко — это уже вызов, заставляющий предполагать, что позиция Николича в отношении европейского пути Сербии может измениться. Грядут президентские выборы, в которых Николич планирует участвовать, и, возможно, именно таким образом он счел нужным войти в избирательную компанию.

Любопытное совпадение: в тот же день, когда Николич повторял мантру о неизменности сербско-российской дружбы, 17 октября, на 16-м Сербском экономическом саммите в Белграде выступил посол России в Сербии Александр Чепурин. И говорил он отнюдь не о светлых перспективах российско-сербских отношений, а о том, о чём ранее не говорилось: он призвал начать диалог о смягчении негативных последствий европейской интеграции Сербии для сербской и российской экономики.

По словам Чепурина, вступление Сербии в ЕС отразится в первую очередь на режиме свободной торговли: «ЕС является единым экономическим пространством. Страны не могут состоять в особых экономических отношениях и в свободных торговых зонах с третьими странами». И это означает, что после вступления в ЕС зоны свободной торговли Сербия—Россия или Сербия—Евразийский экономический союз должны будут прекратить свое существование. Это приведет к нарушению торговых потоков, к убыткам предприятий с той и другой стороны, удорожанию сербского и русского экспорта, который сейчас осуществляется в беспошлинном режиме практически для всех товаров. Часть этих товаров будет вытеснена товарами третьих стран. И, конечно же, вступление в ЕС может повлечь негативные последствия в области энергетики. По мнению Чепурина, логично было бы вести переговоры о будущем двусторонних российско-сербских отношений параллельно с переговорами о вступлении Сербии в ЕС, и начинать их надо уже сейчас («Речь А. Чепурина на 16 экономическом саммите»). В отличие от прямолинейного Тимченко Чепурин не счел нужным упоминать про украинский пример, но и без того все помнят, что проблемы Виктора Януковича начались в тот момент, когда Россия пожелала стать третьим партнером в переговорах по Соглашению об ассоциации между Украиной и Европейским Союзом с тем же самым обоснованием — избежания негативных последствий для двух экономик.

Но оставим в стороне ассоциации, которые могут быть плодом воспаленного воображения, и обратим внимание на два закономерных вопроса, возникающих в связи с последним выступлением Чепурина.

Во-первых, почему оно прозвучало именно сейчас или, точнее, почему именно сейчас стало ясно, что вступление Сербии в ЕС повлечет за собой прекращение действия режимов свободной торговли с Россией и Евразийским союзом? Ведь еще совсем недавно, 3 июня 2016 года было официально объявлено, что Евразийский экономический совет принял решение начать переговоры с Сербией об унификации торгового режима для включения Сербии в общую зону свободной торговли со всеми странами Евразийского экономического союза (N1, 3.06.2016). А 25 августа министр торговли, туризма и телекоммуникаций Сербии Расим Ляич говорил, что ожидает подписания договора о свободной торговле с Евразийским экономическим союзом до конца ноября (Blic.rs). Сербия официально является кандидатом в члены ЕС с 1 марта 2012 года, и те деятели Евразийского союза, которые принимали решение о начале переговоров о формировании общего экономического пространства с Сербией, прекрасно об этом знали. Неужели только теперь им стали ясны правовые последствия этого вступления?

И, во-вторых, почему для призыва к началу переговоров был выбран такой формат? Переговоры России и Сербии по вопросам двусторонних отношений — рутинная процедура, для их начала никакое обращение к общественности не требуется, достаточно обычных дипломатических каналов. Однако Россия выбрала экономический форум и через голову сербского правительства обратилась напрямую к деловым кругам Сербии, к тем, кто, по мнению Чепурина, больше всех пострадает в результате грядущих перемен. Формально, всё было сделано в рамках правил — очередной Сербский экономический саммит был посвящен вопросам экономического развития Сербии и роли страны в Европе и Европейском союзе, — так что речь российского посла вполне вписывалась в повестку дня. Однако реальный ее посыл был недвусмысленным: Россия обратилась к деловым кругам Сербии с предупреждением, которое несколько напоминает угрозу.

Но это ещё не всё, что случилось 17 октября — насыщенный выдался денёк для сербской политики. В этот же день в Люксембурге главы министерств иностранных дел стран — членов ЕС одобрили документ под названием «Приоритеты общей внешней политики и политики безопасности ЕС». И в этом документе, помимо всего прочего, говорится о том, что Сербия постепенно должна начать согласовывать свою внешнюю политику с общей внешней политикой и политикой безопасности ЕС. Причем она должна начать это делать не когда-то в далеком будущем, например, после вступления в Европейский союз, а после открытия переговоров по главам 23 и 24, в которых говорится о правосудии, правах человека, свободе и безопасности. Открытие переговоров по этим главам состоялось еще 18 июля, так что требования ЕС относятся к настоящему времени (Blic.rs). Ни про санкции в отношении России, ни про политику в отношении России вообще речь специально не идёт, но и без того понятно, в каких областях внешняя политика Сербии и ЕС сегодня расходятся. Премьер-министр Александр Вучич ответил, что требования европейских политиков «принял к сведению» (Blic.rs).

Итак, Сербия одновременно с двух сторон получила сигналы о том, что ее главных партнеров — Европейский Союз и Россию — не устраивает её политика балансирования и компромиссов. Сербию призвали определиться.

Правительство Александра Вучича давно сделало свой выбор в пользу европейской интеграции, однако до сего момента оно всячески избегало ухудшения отношений с Россией, и правящая Сербская прогрессивная партия на выборах обещала избирателям, что ухудшения не будет. Сербское правительство, вынужденное считаться с традиционными прорусскими симпатиями населения, поставлено в очень сложную ситуацию, из которой должно будет искать наименее болезненный выход.

Ответить отказом на российский призыв к переговорам (если дело не ограничится заявлением Чепурина) Сербия не сможет, но само ведение таких переговоров в преддверии президентских выборов, которые состоятся в начале 2017 году, станет важным фактором внутренней политики. Россия уже дала понять, что собирается все вопросы двусторонних отношений обсуждать в открытом режиме, всячески подчеркивая негативные последствия вхождения Сербии в ЕС. Благодаря этой публичной дискуссии Кремль получит возможность весомо влиять на ход президентской кампании: раз уж получилось в США, то в Сербии — само собой. Другое дело, что сербский президент — не такая важная фигура, и ему не под силу поменять внешнеполитический курс страны. Главные вопросы решаться будут не на этих выборах.

Выступления Чепурина и Тимченко напомнили об украинском сценарии: выставление предельно жестких требований на переговорах, конечной целью которых является отказ от перспектив европейской интеграции; если за сменой курса — или, напротив, за отказом его сменить — последует внутриполитическая дестабилизация, не беда — Европейский Союз вместо расширения получит серьезные проблемы.

Но реализовать такой сценарий России будет непросто. Сербия — не Украина, здесь нет «русского мира» как потенциальной «пятой колонны», нет российских военных баз, и нет общей границы, которая могла бы отсутствие военных баз компенсировать. Непосредственно вмешаться во внутрисербские дела не получится.

И экономические связи Сербии и России при ближайшем рассмотрении вопреки распространенным мифам выглядят далеко не блестящим образом. За все годы дружеских отношений Россия не реализовала в Сербии ни одного впечатляющего проекта, если не считать покупки компании НИС (Нефтяная индустрия Сербии) компанией «Газпром-нефть», которая была осуществлена по заниженной цене в рамках пакета соглашений в энергетической сфере. Этот пакет предусматривал участие Сербии в «Южном потоке», который, как известно, так и не был построен. Обещание, данное российским президентом В. Путиным, допустить беспошлинный ввоз в Россию произведенных в Сербии автомобилей, так и осталось обещанием.

Цифры свидетельствуют, что Россия — далеко не главный торговый партнер Сербии. По итогам первых 8 месяцев 2016 года Сербия экспортировала товаров на 1476,6 млн. долларов в Италию, на 1286,8 млн. — в Германию, на 809,4 млн. — в Боснию и Герцеговину, на 535,2 млн. — в Румынию, Россия же оказалась на почетном пятом месте — 511,6 млн. долларов. Российский рынок поглощает меньше сербских товаров, чем Румыния и в 1,5 раза меньше, чем маленькая Босния и Герцеговина с населением менее 4 млн. человек. За счет нефти и газа Россия играет более заметную роль в сербском импорте, но и здесь она только четвертая (1023,0 млн. долларов) после Германии (1623,5 млн. долларов), Италии ($1315,3 млн. долларов) и Китая (1027,0 млн. долларов) (данные Республиканского бюро статистики Сербии). При этом Россия сейчас не в том положении, чтобы отказываться от нефтегазового экспорта. Повышение цен на экспорт-импорт в результате отмены режима свободной торговли, конечно, скажется отрицательно на сербской экономике, но не подорвет ее. Если Россия и может использовать какой-то рычаг экономического давления, то это будут всё те же печально известные санкции против сельскохозяйственных производителей: отказ от импорта плодоовощной продукции для сербского села будет ударом в высшей степени болезненным. Впрочем, это оружие Россия сможет использовать только в самом крайнем случае. Любовь к России в сербском народе, конечно, сильна, но она может и исчезнуть в одночасье, если вдруг Кремль решит ввести против Сербии односторонние санкции. В ответ на санкции со стороны Сербии — другое дело, но их надо еще дождаться.

То же самое можно сказать и про важнейший компонент внешней политики, в котором Сербия сегодня зависит от России — это позиция по Косово. Москва успешно блокирует принятие самопровозглашенной республики Косово в разнообразные международные организации, представляя эти свои действия как свидетельство братских чувств к сербскому народу. Однако использовать эту свою позицию как средство давления на Белград Россия не может: если Косово вдруг примут в ООН, то всяческие иллюзии относительно перспектив возвращения республики в состав Сербии окончательно исчезнут, а вместе с ними растворится и главное препятствие на пути ЕС, а если же вдруг в дело вмешается Китая, которому тоже не нравится косовский сепаратизм, то выяснится, что сербско-китайская дружба вполне может заменить сербско-русскую.

Таким образом, пока Сербия не присоединилась к европейским санкциям против России, пока власти страны говорят о дружбе с братским сербским народом, Москва практически бессильна. Любое серьезное давление с ее стороны будет способствовать разрушению мифа о братстве, а без него европейский выбор Сербии станет безальтернативным.

Многое будет зависеть от европейской дипломатии, которой свойственно умение выжидать и продвигаться вперед маленькими шажками. 19 октября положения достаточно жесткого люксембургского документа было компенсировано неожиданно мягким заявлением Дэвида Макаллистера, члена Европарламента, докладчика по Сербии. Макаллистер заявил, что понимает тесные связи Сербии с Россией, уважает ее решение не вводить санкции, и указал на то, согласовывать свою внешнюю политику с политикой ЕС Сербия должна будет после открытия переговоров по 31 главе (B92.net) — а эти переговоры еще не открыты. Сигнал недвусмысленный: Сербия может не торопиться с введением санкций и заняться другими, более важными делами, например, экономикой, реформированием правовой системы или тем самым процессом развода с Россией, который инициировал Чепурин. Мяч снова перекинут на российскую сторону.

Российской же дипломатии, напротив, тонкость не свойственна, и в случае Сербии, которая медленно, но верно открывает все новые главы на переговорах с ЕС, время работает против нее. Так что она будет действовать. В ближайшее время Белград ожидают острая дискуссия в прессе относительно экономических последствий вступления в ЕС, борьба пророссийских и прозападных кандидатов на пост президента, а также, вероятно, попытки проведения массовых пророссийских и антиевропейских акций. В Черногории у Москвы в этом плане пока мало что получилось, но наверстать упущенное в Сербии она попробует наверняка.